(Пояснение к следующей песне)

Arnold Schoenberg

В главе, рассказывающей про еще одну группу Бит-Клуба, "Орфей", я хотел бы вспомнить о моих разговорах с самым продвинутым музыкантом "Орфеев", тогда студентом Одесской Консерватории, Петром Шелютой.
Но... для того, чтобы большинство моих читателей поняло о чем мы базарили, я должен написать кое-какие базовые вещи из теории музыки. Для таких же дилетантов как и я, хочу изложить то немногое, что мне известно. Это немногое и понадобится в следующей главе, которую настал черед писать мне.
Разумеется профессиональные музыканты найдут грубейшие ошибки в моих пояснениях. Заранее прошу у них прощения и еще больше прошу уточнений. Мне и самому будет интересно:

- А как же на самом деле?

Итак:

Если вы подойдете к фортепиано и сильно хлопните растопыренной ладонью по клавишам, звук, который при этом прозвучит, вам вряд ли понравится. Он будет похож на падение переносимого пьяными грузчиками шкафа, а не на благозвучный музыкальный аккорд. Этот эксперимент показывает, что хаотичное одновременное нажатие клавиш и музыкальный аккорд, вещи разные.
Кое-что о музыкальных чистых звуках (не аккордах, т.е. не смеси их)
Музыкальные звуки отличаются друг от друга различными частотными характеристиками.
Какая разница в герцах между двумя соседними тонами я не помню, кто хочет, может посмотреть сам в Сети.
Чем выше звук, тем выше частота колебаний. Частотные скачки длиной в полтона человек различает, меньше - нет.
Понижение основного тона в звукоряде (гамме) на полтона, называется бемолем, повышение - диезом.
В музыкальный аккорд, как мы уже догадываемся, должен входить определенный набор звуков, подчиняющийся неким законам. Как это ни странно, законы эти у разных земных цивилизаций разные. Европейская гармония, построенная на гамме из семи нот, предлагает как правильные одни наборы звуков и их сочетание, китайская - совсем другие. В частности, там не семи, а пятизвучие (пентатоника) основа гармонии. Как результат, китайская музыка звучит совсем не так, как музыка европейская.
В европейской музыке существуют два основных лада, мажор и минор, т.е. гаммы могут быть мажорными и минорными.
Мажорные гаммы входят в так называемый квартовый круг, а минорные - в квинтовый. Традиционная европейская музыка пишется в одной из гамм этих кругов. И даже так называется, по гамме.
Скажем, самая известная симфония Моцарта, Сороковая, иначе называется Симфония соль минор, по имени гаммы, в которой она написана. Наш песенник ни китайскую, ни арабскую ни какую другую музыкальную культуру не задевает, поэтому давайте останемся в рамках Европы, никакой экзотики. Правильные благозвучные аккорды с точки зрения европейской теории музыки в рамках двух ладов, минора и мажора, должны быть построенны из нот той гаммы, в которой написана музыка и их следует набирать в разрешенных интервалах, т.е. в расстояниях между двумя тонами аккорда. Обычно, интервалы предусматривают пропуск соседнего тона. Если нажать подряд все клавиши, звук будет достаточно противным и только очень отдаленно напоминающим музыкальный.
Наиболее устойчивые и благозвучные аккорды мажорной гаммы называются:

Тоника, Доминанта, Субдоминанта.

Половина песен советских и не только советских композиторов основаны на этих трех великих аккордах. Тоника в самой простой До-мажорной гамме состоит из трезвучия до-ми-соль.
Здесь ноты идут строго через одну. Если между двумя тонами есть еще одна нота, такой интервал называется терцией. Если две ноты - квартой, и т.д. Трезвучия аккордов названных выше построены именно на терциях. Кроме того именно сочетание этих трех аккордов является классическим и придает своеобразную устойчивость восприятию любой музыки, так написанной. А вот когда этой устойчивости нет...
Известна легенда о Моцарте, который всю ночь не спал, из-за того, что сосед почему-то сыграл тонику и доминанту, а вот до субдоминанты дело не дошло. В результате, Моцарт, который не мог вынести подобной пытки, поднял соседа глубокой ночью, потащил его к инструменту и заставил-таки нажать завершающее трезвучие.
После этого остаток ночи Моцарт спал как младенец. Представляю, чтобы было с бедным Моцартом, если бы он услышал музыку двадцатого столетия, скажем Прокофьева, не говоря уже об авангардистах: Шенберге, Венберне, Берге, Мийо, Хиндемите. Сон был бы утерян навсегда.
Что же принес Двадцатый Век в серьезную музыку? Прежде всего, эксперименты с нарушением классической гармонии, допуск диссонансных аккордов и непривычных европейскому уху сочетаний?
Более того, радикалы вообще отбросили привычные законы гармонии, они расплевались с мажором и минором, как классом.
Например, отец авангардизма, австрийский композитор Арнольд Шенберг, просто придумал другую систему, не мажор и минор с гаммами из семи звуков, а додекафонию, т.е. двенадцатизвучие.
Дам здесь одно из сочинений Шенбрега для очень любопытных, но предупреждаю, с непривычки больше минуты не выдержите.

В конце своего скучного пояснения позволю себе дать три фотоиллюстрации
к написанному. Но подписи к фотографиям будут не под, а над ними. Постарайтесь сначала прочесть подпись, а потом уже взгляните на фотографию.

Фотография первая. Традиционный музыкант. Серьезный исполнитель. Видно, что получил классическое музыкальное образование. Играет по нотам. Очень ответственно и внимательно относится к самому процессу.
Безусловно играет только произведения с правильными, классическими аккордами.

Фотография вторая. Джазовый музыкант. Самоучка, нот не знает, играет на слух, образования музыкального нет, садится за инструмент не когда надо, а когда есть настроение. Если вы увидите, какие сочетания он нажимает, (скажем, две соседних черных клавиши) легко догадаться: этот исполнитель не стремиться к идеальной правильности аккордов, сочиняя или играя музыку. Тем не менее, явные признаки своеобразного таланта во взгляде исполнителя просматриваются.

И наконец...

Фотография третья.
Вот оно, лицо, вернее ноги авангарда. Можете себе представить какие звуки извлекают каблуки, этого с позволения сказать, экспериментатора. Такой авангард нам не нужен!